Ганс Христиан Андерсен
Оле-Лукойе
Перевод Анны и Петра Ганзен.
Никто в свете не знает столько сказок, сколько знает их Оле-Лукойе. Вот мастер-то рассказывать!
Вечером, когда дети преспокойно сидят за столом или на своих скамеечках, является Оле-Лукойе. Он обут в одни чулки и тихо-тихо поднимется по лестнице; потом осторожно приотворит дверь, неслышно шагнет в комнату и слегка прыснет детям в глаза молоком. В руках у него маленькая спринцовка, и молоко брызжет из нее тоненькой-тоненькой струйкой. Тогда веки у детей начинают слипаться, и они уж не могут разглядеть Оле, а он подкрадывается к ним сзади и начинает легонько дуть им в затылки. Подует, и головки у них сейчас отяжелеют. Боли при этом никакой: у Оле-Лукойе нет злого умысла; он хочет только, чтобы дети угомонились, а для этого их непременно надо уложить в постель! Вот он и уложит их, а потом уж начнет рассказывать сказки. Когда дети заснут, Оле-Лукойе присаживается к ним на постель; одет он чудесно -- на нем шелковый кафтан, только нельзя сказать, какого цвета: он отливает то голубым, то зеленым, то красным, смотря по тому, в какую сторону повернется Оле. Под мышками у него по зонтику: один с картинками, который он раскрывает над хорошими детьми, и тогда им всю ночь снятся чудеснейшие сказки, а другой совсем простой, гладкий, который он развертывает над нехорошими детьми; эти спят всю ночь, как чурбаны, и поутру оказывается, что они ровно ничего не видели во сне! Послушаем же о том, как Оле-Лукойе навещал каждый вечер одного маленького мальчика Яльмара и рассказывал ему сказки! Это будет целых семь сказок: в неделе ведь семь дней.
Понедельник
-- Ну вот, -- сказал Оле-Лукойе, уложив Яльмара в постель, -- теперь разуберем комнату! И в один миг все комнатные цветы и растения выросли в большие деревья, которые протянули свои длинные ветви вдоль стен к самому потолку; вся комната превратилась в чудеснейшую беседку. Ветки деревьев были усеяны цветами; каждый цветок по красоте и запаху был лучше розы, а вкусом слаще варенья; плоды же блестели, как золотые. Еще на деревьях были пышки, которые чуть не лопались от изюмной начинки. Просто чудо что такое! Вдруг поднялись ужасные стоны в ящике стола, где лежали учебные принадлежности Яльмара. -- Что там такое! -- сказал Оле-Лукойе, пошел и выдвинул ящик. Оказалось, что это рвала и метала аспидная доска: в решение написанной на ней задачи вкралась ошибка, и все вычисления готовы были распасться; грифель скакал и прыгал на своей веревочке, точно собачка; он очень желал помочь делу, да не мог. Громко стонала и тетрадь Яльмара; просто ужас брал, слушая ее! На каждой странице, в начале каждой строки, стояли чудесные большие и рядом с ними маленькие буквы -- это была пропись; возле же шли другие, воображавшие, что держатся так же твердо. Их писал сам Яльмар, и они, казалось, спотыкались об линейки, на которых должны были бы стоять. -- Вот как надо держаться! -- говорила пропись. -- Вот так, с легким наклоном направо!
Ах, мы бы и рады, -- отвечали буквы Яльмара, -- да не можем! Мы такие плохонькие! -- Так я угощу вас детским порошком! -- сказал Оле-Лукойе. -- Ай, нет, нет! -- закричали они и выпрямились так, что любо! -- Ну, теперь нам не до сказок! -- сказал Оле-Лукойе. -- Будем-ка упражняться! Раз-два! Раз-два! И он довел буквы Яльмара до того, что они стояли ровно и бодро, как любая пропись. Но когда Оле-Лукойе ушел, и Яльмар утром проснулся, они смотрелись такими же жалкими, как прежде.
Вторник
Как только Яльмар улегся, Оле-Лукойе дотронулся своею волшебною спринцовкой до комнатной мебели, и все вещи сейчас же начали болтать между собою; все, кроме плевательницы, -- эта молчала и сердилась про себя на их суетность говорить только о себе да о себе и даже не подумать о той, что так скромно стоит в углу и позволяет в себя плевать! Над комодом висела большая картина в золоченой раме; на ней была изображена красивая местность: высокие, старые деревья, трава, цветы и большая река, убегавшая мимо чудных дворцов за лес, в далекое море. Оле-Лукойе дотронулся волшебною спринцовкой до картины, и нарисованные на ней птицы запели, ветви деревьев зашевелились, а облака понеслись по небу; видно было даже, как скользила по картине их тень. Затем Оле приподнял Яльмара к раме, и мальчик стал ногами прямо в высокую траву. Солнышко светило на него сквозь ветви деревьев, он побежал к воде и уселся в лодочку, которая колыхалась у берега. Лодочка была выкрашена красною и белою краской, паруса блестели, как серебряные, и шесть лебедей в золотых коронах, с сияющими голубыми звездами на головах повлекли лодочку вдоль зеленых лесов, где деревья рассказывали о разбойниках и ведьмах, а цветы -- о прелестных маленьких эльфах и о том, что рассказывали им бабочки.
Чудеснейшие рыбы с серебристою и золотистою чешуей плыли за лодкой, ныряли и плескали в воде хвостами; красные, голубые, большие и маленькие птицы летели за Яльмаром двумя длинными вереницами; комары танцевали, а майские жуки гудели -- всем хотелось провожать Яльмара, и у каждого была для него наготове сказка. Да, вот так было плаванье! Леса то густели и темнели, то становились похожими на чудеснейшие сады, освещенные солнцем и усеянные цветами. По берегам реки лежали большие хрустальные и мраморные дворцы; на балконах их стояли принцессы, и все это были знакомые Яльмару девочки, с которыми он часто играл. Все они протягивали ему руки, и каждая держала в правой руке славного обсахаренного пряничного поросенка. Яльмар, проплывая мимо, схватывался за один конец пряника, принцесса крепко держалась за другой, и пряник разламывался пополам -- каждый получал свою долю, но Яльмар побольше, принцесса поменьше. У всех дворцов стояли на часах маленькие принцы; они отдавали Яльмару честь золотыми саблями и осыпали дождем изюма и оловянных солдатиков -- вот что значит настоящие принцы! Яльмар плыл через леса, через какие-то огромные залы и города... Проплыл он и через тот город, где жила его старая няня, которая нянчила его, когда он был еще малюткой, и очень любила его. И вот он увидел ее: она кланялась, посылала ему рукою воздушные поцелуи и пела хорошенькую песенку, которую сама сложила и прислала Яльмару: Мой Яльмар, тебя вспоминаю Почти каждый день, каждый час! Сказать не могу, как желаю Тебя увидать вновь хоть раз! Тебя ведь я в люльке качала, Учила ходить, говорить, И в щечки, и в лоб целовала, Так как мне тебя не любить! Люблю тебя, ангел ты мой дорогой! Да будет вовеки Господь Бог с тобой! И птички подпевали ей, цветы приплясывали, а старые ивы кивали головами, как будто Оле-Лукойе и им рассказывал сказку.
Среда
Ну и дождь лил! Яльмар слышал этот страшный шум даже во сне; когда же Оле-Лукойе открыл окно, оказалось, что вода стояла вровень с окном. Целое озеро! Зато к самому дому причалил великолепнейший корабль. -- Хочешь прокатиться, Яльмар? -- спросил Оле. -- Побываешь ночью в чужих землях, а к утру -- опять дома! И вот Яльмар, разодетый по-праздничному, очутился на корабле. Погода сейчас же прояснилась, и они поплыли по улицам, мимо церкви -- кругом было сплошное огромное озеро. Наконец они уплыли так далеко, что земля совсем скрылась из глаз. По поднебесью неслась стая аистов; они тоже собрались в чужие теплые края и летели длинною вереницей, один за другим. Они были в пути уже много-много дней, и один из них так устал, что крылья почти отказывались ему служить. Он летел позади всех, потом отстал и начал опускаться на своих распущенных крыльях все ниже и ниже, вот взмахнул ими еще раза два, но все напрасно! Скоро он задел за мачту корабля, скользнул по снастям и -- бух! -- стал прямо на палубу. Юнга подхватил его и посадил в птичник к курам, уткам и индейкам. Бедняга аист стоял и уныло озирался кругом. -- Ишь какой! -- сказали куры. А индюк надулся, как только мог, и спросил у аиста, кто он таков; утки же пятились, подталкивали друг друга и крякали.
И аист рассказал им о жаркой Африке, о пирамидах и страусах, которые носятся по пустыне с быстротой диких лошадей, но утки ничего этого не поняли и опять стали подталкивать одна другую: -- Ну, не глуп ли он? -- Конечно, глуп! -- сказал индюк и сердито забормотал. Аист замолчал и стал думать о своей Африке про себя. -- Какие у вас чудесные тонкие ноги! -- сказал индюк. -- Почем аршин? -- Кряк! Кряк! Кряк! -- закрякали смешливые утки, но аист как будто и не слыхал. -- Могли бы и вы посмеяться с нами! -- сказал аисту индюк. -- Очень забавно было сказано! Да куда, это, верно, слишком низменно для него! Вообще нельзя сказать, чтобы он отличался понятливостью! Что ж, будем забавлять самих себя! И курицы кудахтали, утки крякали, и это их ужасно забавляло. Но Яльмар подошел к птичнику, открыл дверцу, поманил аиста, и тот выпрыгнул к нему на палубу -- теперь он успел отдохнуть. И вот аист как будто поклонился Яльмару в знак благодарности, взмахнул широкими крыльями и полетел в теплые края. А курицы закудахтали, утки закрякали, индюк же так надулся, что гребешок у него весь налился кровью. -- Завтра из вас сварят суп! -- сказал Яльмар и проснулся опять в своей маленькой кроватке. Славное путешествие сделали они ночью с Оле-Лукойе!
Четверг
-- Знаешь что? -- сказал Оле-Лукойе. -- Только не испугайся! Я сейчас покажу тебе мышку! -- И правда, в руке у него была прехорошенькая мышка. -- Она явилась пригласить тебя на свадьбу! Две мышки собираются сегодня ночью вступить в брак. Живут они под полом мамашиной кладовой. Чудесное помещение, говорят! -- А как же я пройду сквозь маленькую дырочку в полу? -- спросил Яльмар. -- Уж положись на меня! -- сказал Оле-Лукойе. -- Ты у меня сделаешься маленьким. И он дотронулся до мальчика своею волшебною спринцовкой. Яльмар вдруг стал уменьшаться, уменьшаться и, наконец, сделался величиною всего с пальчик. -- Теперь можно будет одолжиться мундиром у оловянного солдатика. Я думаю, этот наряд будет вполне подходящим: мундир так красит, ты же идешь в гости! -- Ну, хорошо! -- согласился Яльмар и был наряжен чудеснейшим оловянным солдатиком. -- Не угодно ли вам сесть в наперсток вашей матушки! -- сказала Яльмару мышка. -- Я буду иметь честь отвезти вас.
Ах, неужели вы сами будете беспокоиться, барышня? -- сказал Яльмар, и они поехали на мышиную свадьбу. Проскользнув в дырочку, прогрызенную мышами в полу, они попали сначала в длинный узкий проход-коридор, в котором как раз только и можно было проехать в наперстке. Коридор был иллюминирован гнилушками. -- Ведь чудный запах? -- спросила мышка-возница. -- Весь коридор смазан салом! Что может быть лучше? Наконец добрались и до самой залы, где праздновалась свадьба. Направо, перешептываясь и пересмеиваясь между собой, стояли все мышки-дамы, а налево, покручивая лапками усы, -- мышки-кавалеры. По самой же середине, на выдолбленной корке сыра, возвышались жених с невестой и целовались на глазах у всех: они были ведь обручены и готовились вступить в брак. А гости все прибывали да прибывали; мыши чуть не давили друг друга насмерть, и вот счастливая парочка поместилась в самых дверях, так что никому больше нельзя было ни войти, ни выйти. Зала, как и коридор, вся была смазана салом; другого угощенья и не было; в виде же десерта гостей обносили горошиной, на которой одна родственница новобрачных выгрызла их имена, то есть, конечно, всего-навсего две первые буквы. Диво, да и только! Все мыши объявили, что свадьба была великолепная и что время проведено очень приятно. Яльмар поехал домой. Довелось и ему побывать в знатной компании, зато пришлось порядком съежиться и облечься в мундир оловянного солдатика.
Пятница
-- Просто не верится, сколько есть пожилых людей, которым страх как хочется залучить меня к себе! -- сказал Оле-Лукойе. -- Особенно желают этого те, кто сделал что-нибудь дурное. "Добренький, миленький Оле, -- говорят они мне, -- мы просто не можем сомкнуть глаз, лежим без сна всю ночь напролет и видим вокруг себя все свои дурные дела. Они, точно гадкие, маленькие тролли, сидят по краям постели и брызжут на нас кипятком. Мы бы с удовольствием заплатили тебе, Оле, -- добавляют они с глубоким вздохом. -- Спокойной же ночи, Оле! Деньги на окне!" Да что мне деньги! Я ни к кому не прихожу за деньги! -- За что бы нам взяться сегодня ночью? -- спросил Яльмар. -- Не хочешь ли опять побывать на свадьбе? Только не на такой, как вчера. Большая кукла твоей сестры, та, что одета мальчиком и зовется Германом, хочет повенчаться с куклой Бертой; кроме того, сегодня день рождения куклы и потому готовится много подарков! -- Знаю, знаю! -- сказал Яльмар. -- Как только куклам понадобится новое платье, сестра сейчас празднует их рождение или свадьбу. Это уж было сто раз! -- Да, а сегодня ночью будет сто первый и, значит, последний! Оттого и готовится нечто необыкновенное. Взгляни-ка! Яльмар взглянул на стол. Там стоял домик из картона; окна были освещены, и все оловянные солдатики держали ружья на караул. Жених с невестой задумчиво сидели на полу, прислонившись к ножке стола; да, им таки было о чем задуматься! Оле-Лукойе, наряженный в бабушкину черную юбку, обвенчал их, и вся комнатная мебель запела, на мотив марша, забавную песенку, которую написал карандаш:
Затянем песенку дружней, Как ветер пусть несется! Хотя чета наша, ей-ей, Ничем не отзовется. Из лайки оба и торчат На палках без движенья, Зато роскошен их наряд -- Глазам на загляденье! Итак, прославим песней их: Ура! Невеста и жених! Затем молодые получили подарки, но отказались от всего съедобного: они были сыты своей любовью. -- Что ж, поехать нам теперь на дачу или отправиться за границу? -- спросил молодой. На совет пригласили ласточку и старую курицу, которая уже пять раз была наседкой. Ласточка рассказала о теплых краях, где зреют сочные, тяжелые виноградные кисти, где воздух так мягок, а горы расцвечены такими красками, о каких здесь не имеют и понятия. -- Там нет зато нашей зеленой капусты! -- сказала курица. -- Раз я со всеми своими цыплятами провела лето в деревне; там была целая куча песка, в котором мы могли рыться и копаться сколько угодно! Кроме того, нам был открыт вход в огород с капустой! Ах, какая она была зеленая! Не знаю, что может быть красивее! -- Да ведь один кочан похож на другой как две капли воды! -- сказала ласточка. -- К тому же здесь так часто бывает дурная погода. -- Ну, к этому можно привыкнуть! -- сказала курица. -- А какой тут холод! Того и гляди замерзнешь! Ужасно холодно! -- То-то и хорошо для капусты! -- сказала курица. -- Да, наконец, и у нас бывает тепло! Ведь четыре года тому назад лето стояло у нас целых пять недель! Да какая жарища-то была! Все задыхались! Кстати сказать, у нас нет тех ядовитых животных, как у вас там! Нет и разбойников! Надо быть никуда не годным созданьем, чтобы не находить нашу страну самою лучшею в мире! Такое созданье недостойно и жить в ней! -- Тут курица заплакала. -- Я ведь тоже путешествовала, как же! Целых двенадцать миль проехала в бочонке! И никакого удовольствия нет в путешествии! -- Да, курица -- особа вполне достойная! -- сказала кукла Берта. -- Мне тоже вовсе не нравится ездить по горам, -- то вверх, то вниз, то вверх, то вниз! Нет, мы переедем на дачу, в деревню, где есть песочная куча, и будем гулять в огороде с капустой. На том и порешили.
Суббота
-- А сегодня будешь рассказывать? -- спросил Яльмар, как только Оле-Лукойе уложил его в постель. -- Сегодня некогда! -- ответил Оле и раскрыл над мальчиком свой красивый зонтик. -- Погляди-ка вот на этих китайцев!
Зонтик был похож на большую китайскую чашу, расписанную голубыми деревьями и узенькими мостиками, на которых стояли, кивая головами, маленькие китайцы. -- Сегодня надо будет принарядить к завтрашнему дню весь мир! -- продолжал Оле. -- Завтра святой день, воскресенье. Мне надо пойти на колокольню посмотреть, вычистили ли церковные карлики все колокола, иначе они плохо будут звонить завтра; потом надо в поле -- посмотреть, смел ли ветер пыль с травы и листьев. Самая же трудная работа еще впереди: надо снять с неба и перечистить все звездочки. Я собираю их в свой передник, но приходится нумеровать каждую звездочку и каждую дырочку, где она сидела, чтобы потом разместить их как следует, иначе они плохо будут держаться и посыплются с неба одна за другой! -- Послушайте-ка, господин Оле-Лукойе! -- сказал вдруг висевший на стене старый портрет. -- Я прадедушка Яльмара и очень вам благодарен за то, что вы рассказываете мальчику сказки, но вы не должны извращать его понятий. Звезды нельзя снимать с неба и чистить. Звезды -- такие же светила, как наша земля, тем-то они и хороши! -- Спасибо тебе, прадедушка! -- отвечал Оле-Лукойе. -- Спасибо! Ты -- глава фамилии, "старая голова", но я все-таки постарше тебя! Я старый язычник; римляне и греки звали меня богом сновидений! Я имел и имею вход в знатнейшие дома и знаю, как обходиться и с большими, и с малыми! Можешь теперь рассказывать сам! И Оле-Лукойе ушел, взяв под мышку свой зонтик. -- Ну, уж нельзя и высказать своего мнения! -- сказал старый портрет. Тут Яльмар проснулся.
Воскресенье
-- Добрый вечер! -- сказал Оле-Лукойе. Яльмар кивнул ему головкой, вскочил и повернул прадедушкин портрет лицом к стене, чтобы он опять не вмешался в разговор. -- А теперь расскажи мне сказки про пять зеленых горошин, родившихся в одном стручке, про петушиную ногу, которая ухаживала за куриной ногой, и про штопальную иглу, что воображала себя швейной иголкой. -- Ну, хорошенького понемножку! -- сказал Оле-Лукойе. -- Я лучше покажу тебе кое-что. Я покажу тебе своего брата, его тоже зовут Оле-Лукойе, но он ни к кому не является больше одного раза в жизни. Когда же явится, берет человека, сажает к себе на лошадь и рассказывает ему сказки. Он знает только две: одна так бесподобно хороша, что никто и представить себе не может, а другая так ужасна, что... да нет, невозможно даже и сказать -- как! Тут Оле-Лукойе приподнял Яльмара, поднес его к окну и сказал: -- Сейчас увидишь моего брата, другого Оле-Лукойе. Люди зовут его также смертью. Видишь, он вовсе не такой страшный, каким рисуют его на картинках! Кафтан на нем весь вышит серебром, что твой гусарский мундир; за плечами развевается черный бархатный плащ! Гляди, как он скачет в галоп!
И Яльмар увидал, как мчался во весь опор другой Оле-Лукойе и сажал к себе на лошадь и старых и малых. Одних он сажал перед собою, других позади, но сначала всегда спрашивал: -- Какие у тебя отметки за поведение? -- Хорошие! -- отвечали все. -- Покажите-ка! -- говорил он. Приходилось показать, и вот тех, у кого были отличные или хорошие отметки, он сажал впереди себя и рассказывал им чудную сказку, а тех, у кого были посредственные или плохие, -- позади себя, и эти должны были слушать ужасную сказку. Они тряслись от страха, плакали и хотели спрыгнуть с лошади, да не могли: они сразу крепко прирастали к седлу. -- Но ведь смерть -- чудеснейший Оле-Лукойе! -- сказал Яльмар. -- И я ничуть не боюсь его! -- Да и нечего бояться! -- сказал Оле. -- Смотри только, чтобы у тебя всегда были хорошие отметки за поведение! -- Да, вот это поучительно! -- пробормотал прадедушкин портрет. -- Все-таки, значит, не мешает иногда высказать свое мнение! Он был очень доволен. Вот тебе и вся история об Оле-Лукойе! А вечером пусть он сам расскажет тебе еще что-нибудь.
Никто на свете не знает столько историй, сколько Оле-Лукойе. Вот мастер рассказывать-то!
Вечером, когда дети смирно сидят за столом или на своих скамеечках, является Оле-Лукойе. В одних чулках он подымается тихонько по лестнице, потом осторожно приотворит дверь, неслышно шагнет в комнату и слегка прыснет детям в глаза сладким молоком. Веки у детей начинают слипаться, и они уже не могут разглядеть Оле, а он подкрадывается к ним сзади и начинает легонько дуть им в затылок. Подует - и головки у них сейчас отяжелеют. Это совсем не больно - у Оле-Лукойе нет ведь злого умысла; он хочет только, чтобы дети угомонились, а для этого их непременно надо уложить в постель! Ну вот он и уложит их, а потом уж начинает рассказывать истории.
Когда дети заснут, Оле-Лукойе присаживается к ним на постель. Одет он чудесно: на нем шелковый кафтан, только нельзя сказать, какого цвета, - он отливает то голубым, то зеленым, то красным, смотря по тому, в какую сторону повернется Оле. Под мышками у него по зонтику: один с картинками - его он раскрывает над хорошими детьми, и тогда им всю ночь снятся волшебные сказки, другой совсем простой, гладкий, - его он раскрывает над нехорошими детьми; ну, они и спят всю ночь как убитые, и поутру оказывается, что они и они ровно ничего не видали во сне!
Послушаем же о том, как Оле-Лукойе навещал каждый вечер одного мальчика, Яльмара, и рассказывал ему истории! Это будет целых семь историй, - в неделе ведь семь дней.
Понедельник
Ну вот, - сказал Оле-Лукойе, уложив Яльмара в постель, - теперь украсим комнату!
И в один миг все комнатные цветы превратились в большие деревья, которые тянули свои длинные ветви вдоль стен к самому потолку, а вся комната превратилась в чудеснейшую беседку. Ветви деревьев были усеяны цветами; каждый цветок по красоте и запаху был лучше розы, а вкусом (если бы только вы захотели его попробовать) слаще варенья; плоды же блестели, как золотые. Еще на деревьях были пышки, которые чуть не лопались от изюмной начинки. Просто чудо что такое!
Вдруг в ящике стола, где лежали учебные принадлежности Яльмара, поднялись ужасные стоны.
Что там такое? - сказал Оле-Лукойе, пошел и выдвинул ящик. - Что там такое?
Оказывается, это рвала и метала аспидная доска: в решение написанной на ней задачи вкралась ошибка, и все вычисления готовы были рассыпаться; грифель скакал и прыгал на своей веревочке, точно собачка: он очень хотел помочь делу, да не мог. Громко стонала и тетрадь Яльмара, слушать ее было просто ужасно! На каждой странице стояли большие буквы, а с ними рядом маленькие, и так целым столбцом одна под другой - это была пропись; сбоку же шли другие, воображавшие, что держатся так же твердо. Их писал Яльмар, и они, казалось, спотыкались об линейки, на которых должны были стоять.
Вот как надо держаться! - говорила пропись. - Вот так, с легким наклоном вправо!
Ах, мы бы и рады, - отвечали буквы Яльмара, - да не можем! Мы такие плохонькие!
Так вас надо немного подтянуть! - сказал Оле-Лукойе.
Ой, нет! - закричали они и выпрямились так, что любо было глядеть.
Ну, теперь нам не до историй! - сказал Оле-Лукойе. - Будем-ка упражняться! Раз-два! Раз-два!
И он довел все буквы Яльмара так, что они стояли уже ровно и бодро, как твоя пропись. Но утром, когда Оле-Лукойе ушел и Яльмар проснулся, они выглядели такими же жалкими, как прежде.
Вторник
Как только Яльмар улегся, Оле-Лукойе дотронулся своею волшебной брызгалкой до мебели, и все вещи сейчас же начали болтать, и болтали они о себе, - все, кроме плевательницы; эта молчала и сердилась про себя на их тщеславность: говорят только о себе да о себе и даже не подумают о той, что так скромно стоит в углу и позволяет в себя плевать!
Над комодом висела большая картина в золоченой раме; на ней была изображена красивая местность: высокие старые деревья, трава, цветы и широкая река, убегавшая мимо дворцов за лес, в далекое море.
Оле-Лукойе дотронулся волшебной брызгалкой до картины, и нарисованные на ней птицы запели, ветви деревьев зашевелились, а облака понеслись по небу; видно было даже, как скользила по земле их тень.
Затем Оле приподнял Яльмара к раме, и мальчик стал ногами прямо в высокую траву. Солнышко светило на него сквозь ветви деревьев, он побежал к воде и уселся в лодочку, которая колыхалась у берега. Лодочка была выкрашена в красное с белым, паруса блестели, как серебряные, и шесть лебедей с золотыми коронами на шеях и сияющими голубыми звездами на головах повлекли лодочку вдоль зеленых лесов, где деревья рассказывали о разбойниках и ведьмах, а цветы - о прелестных маленьких эльфах и о том, что они слышали от бабочек.
Чудеснейшие рыбы с серебристою и золотистою чешуей плыли за лодкой, ныряли и плескали в воде хвостами; красные и голубые, большие и маленькие птицы летели за Яльмаром двумя длинными вереницами; комары танцевали, а майские жуки гудели: "Жуу! Жуу!"; всем хотелось провожать Яльмара, и у каждого была для него наготове история.
Да, вот это было плавание!
Леса то густели и темнели, то становились похожими на прекрасные сады, озаренные солнцем и усеянные цветами. По берегам реки возвышались большие хрустальные и мраморные дворцы; на балконах их стояли принцессы, и все это были знакомые Яльмару девочки, с которыми он часто играл.
Каждая держала в правой руке славного обсахаренного пряничного поросенка - такого редко купишь у торговки. Яльмар, проплывая мимо, хватался за один конец пряника, принцесса крепко держалась за другой, и пряник разламывался пополам; каждый получал свою долю: Яльмар - побольше, принцесса - поменьше. У всех дворцов стояли на часах маленькие принцы; они отдавали Яльмару честь золотыми саблями и осыпали его изюмом и оловянными солдатиками, - вот что значит настоящие-то принцы!
Яльмар плыл через леса, через какие-то огромные залы и города... Проплыл он и через город, где жила его старая няня, которая носила его на руках, когда он был еще малюткой, и очень любила своего питомца. И вот он увидел ее: она кланялась, посылала ему рукою воздушные поцелуи и пела хорошенькую песенку, которую сама сложила и прислала Яльмару:
Мой Яльмар, тебя вспоминаю
Почти каждый день, каждый час!
Сказать не могу, как желаю
Тебя увидать вновь хоть раз!
Тебя ведь я в люльке качала,
Учила ходить, говорить
И в щечки и в лоб целовала.
Так как мне тебя не любить!
И птички подпевали ей, цветы приплясывали, а старые ивы кивали, как будто Оле-Лукойе и им рассказывал историю.
Среда
Ну и дождь лил! Яльмар слышал этот страшный шум даже во сне; когда же Оле-Лукойе открыл окно, оказалось, что вода стоит вровень с подоконником. Целое озеро! Зато к самому дому причалил великолепнейший корабль.
Хочешь прогуляться, Яльмар? - спросил Оле. - Побываешь ночью в чужих землях, а к утру - опять дома!
И вот Яльмар, разодетый по-праздничному, очутился на корабле. Погода сейчас же прояснилась; они проплыли по улицам, мимо церкви, и оказались среди сплошного огромного озера. Наконец они уплыли так далеко, что земля совсем скрылась из глаз. По поднебесью неслась стая аистов; они тоже собрались в чужие теплые края и летели длинною вереницей, один за другим. Они были в пути уже много-много дней, и один из них так устал, что крылья отказывались ему служить. Он летел позади всех, потом отстал и начал опускаться на своих распущенных крыльях все ниже и ниже, вот взмахнул ими раз, другой, но напрасно... Скоро он задел за мачту корабля, скользнул по снастям и - бах! - упал прямо на палубу.
Юнга подхватил его и посадил в птичник к курам, уткам и индейкам. Бедняга аист стоял и уныло озирался кругом.
Ишь какой! - сказали куры.
А индейский петух надулся и спросил у аиста, кто он таков; утки же пятились, подталкивая друг друга крыльями, и крякали: "Дур-рак! Дур-рак!"
Аист рассказал им про жаркую Африку, про пирамиды и страусов, которые носятся по пустыне с быстротой диких лошадей, но утки ничего не поняли и опять стали подталкивать одна другую:
Ну не дурак ли?
Конечно, дурак! - сказал индейский петух и сердито забормотал.
Аист замолчал и стал думать о своей Африке.
Какие у вас чудесные тонкие ноги! - сказал индейский петух. - Почем аршин?
Кряк! Кряк! Кряк! - закрякали смешливые утки, но аист как будто и не слыхал.
Могли бы и вы посмеяться с нами! - сказал аисту индейский петух. - Очень забавно было сказано! Да куда, это, верно, слишком низменно для него! И вообще нельзя сказать, чтобы он отличался понятливостью. Что ж, будем забавлять себя сами!
И куры кудахтали, утки крякали, и это их ужасно забавляло.
Но Яльмар подошел к птичнику, открыл дверцу, поманил аиста, и тот выпрыгнул к нему на палубу - он уже успел отдохнуть. Аист как будто поклонился Яльмару в знак благодарности, взмахнул широкими крыльями и полетел в теплые края. Куры закудахтали, утки закрякали, а индейский петух так надулся, что гребешок у него весь налился кровью.
Завтра из вас сварят суп! - сказал Яльмар и проснулся опять в своей маленькой кроватке.
Славное путешествие проделали они ночью с Оле-Лукойе!
Четверг
Знаешь что? - сказал Оле-Лукойе. - Только не пугайся! Я сейчас покажу тебе мышку! - И правда, в руке у него была хорошенькая мышка. - Она явилась пригласить тебя на свадьбу! Две мышки собираются сегодня ночью вступить в брак. Живут они под полом в кладовой твоей матери. Чудесное помещение, говорят!
А как же я пролезу сквозь маленькую дырочку в полу? - спросил Яльмар.
Уж положись на меня! - сказал Оле-Лукойе.
Он дотронулся до мальчика своею волшебной брызгалкой, и Яльмар вдруг стал уменьшаться, уменьшаться и наконец сделался величиною с палец.
Теперь можно одолжить мундир у оловянного солдатика. По-моему, такой наряд тебе вполне подойдет: мундир ведь так красит, а ты идешь в гости!
Хорошо! - согласился Яльмар, переоделся и стал похож на образцового оловянного солдатика.
Не угодно ли вам сесть в наперсток вашей матушки? - сказала Яльмару мышка. - Я буду иметь честь отвезти вас.
Ах, какое беспокойство для фрекен! - сказал Яльмар, и они поехали на мышиную свадьбу.
Проскользнув в дыру, прогрызенную мышами в полу, они попали сначала в длинный узкий коридор, здесь как раз только и можно было проехать в наперстке. Коридор был ярко освещен гнилушками.
Правда ведь, чудный запах? - спросила мышка-возница. - Весь коридор смазан салом! Что может быть лучше?
Наконец добрались и до зала, где праздновалась свадьба. Направо, перешептываясь и пересмеиваясь, стояли мышкидамы, налево, покручивая лапками усы, - мышки-кавалеры, а посередине, на выеденной корке сыра, возвышались сами жених с невестой и целовались на глазах у всех. Что ж, они ведь были обручены и готовились вступить в брак.
А гости все прибывали да прибывали; мыши чуть не давили друг друга насмерть, и вот счастливую парочку оттеснили к самым дверям, так что никому больше нельзя было ни войти, ни выйти. Зал, как и коридор, был весь смазан салом, другого угощенья и не было; а на десерт гостей обносили горошиной, на которой одна родственница новобрачных выгрызла их имена, то есть, конечно, всего-навсего первые буквы. Диво, да и только!
Все мыши объявили, что свадьба была великолепна и что они очень приятно провели время.
Яльмар поехал домой. Довелось ему побывать в знатном обществе, хоть и пришлось порядком съежиться и облечься в мундир оловянного солдатика.
Пятница
Просто не верится, сколько есть пожилых людей, которым страх как хочется залучить меня к себе! - сказал ОлеЛукойе. - Особенно желают этого те, кто сделал что-нибудь дурное. "Добренький, миленький Оле, - говорят они мне, - мы просто не можем сомкнуть глаз, лежим без сна всю ночь напролет и видим вокруг себя все свои дурные дела. Они, точно гадкие маленькие тролли, сидят по краям постели и брызжут на нас кипятком. Хоть бы ты пришел и прогнал их. Мы бы с удовольствием заплатили тебе, Оле! - добавляют они с глубоким вздохом. - Спокойной же ночи, Оле! Деньги на окне!" Да что мне деньги! Я ни к кому не прихожу за деньги!
А что мы будем делать сегодня ночью? - спросил Яльмар.
Не хочешь ли опять побывать на свадьбе? Только не на такой, как вчера. Большая кукла твоей сестры, та, что одета мальчиком и зовется Германом, хочет повенчаться с куклой Бертой; а еще сегодня день рождения куклы, и потому готовится много подарков!
Знаю, знаю! - сказал Яльмар. - Как только куклам понадобится новое платье, сестра сейчас празднует их рождение или свадьбу. Это уж было сто раз!
Да, а сегодня ночью будет сто первый, и, значит, последний! Оттого и готовится нечто необыкновенное. Взгляни-ка!
Яльмар взглянул на стол. Там стоял домик из картона; окна были освещены, и все оловянные солдатики держали ружья на караул. Жених с невестой задумчиво сидели на полу, прислонившись к ножке стола; да, им было о чем задуматься! Оле-Лукойе, нарядившись в бабушкину черную юбку, обвенчал их, и вот вся мебель запела на мотив марша забавную песенку, которую написал карандаш:
Затянем песенку дружней,
Как ветер пусть несётся!
Хотя чета наша, ей-ей,
Ничем не отзовётся.
Из лайки оба и торчат
На палках без движенья,
Зато роскошен их наряд -
Глазам на загляденье!
Итак, прославим песней их:
Ура невеста и жених!
Затем молодые получили подарки, но от угощения отказались: они были сыты своей любовью.
Что ж, поедем теперь На дачу или отправимся за границу? - спросил молодой.
На совет пригласили опытную путешественницу ласточку и старую курицу, которая уже пять раз была наседкой. Ласточка рассказала о теплых краях, где зреют сочные, тяжелые кисти винограда, где воздух так мягок, а горы расцвечены такими красками, о каких здесь и понятия не имеют.
Зато там нет нашей кудрявой капусты! - сказала курица. - Раз я со всеми своими цыплятами провела лето в деревне; там была целая куча песку, в котором мы могли рыться и копаться сколько угодно! А еще нам был открыт вход в огород с капустой! Ах, какая она была зеленая! Не знаю, что может быть красивее!
Да ведь кочаны похожи, как две капли воды! - сказала ласточка. - К тому же здесь так часто бывает дурная погода.
Ну, к этому можно привыкнуть! - сказала курица.
А какой тут холод! Того и гляди, замерзнешь! Ужасно холодно!
То-то и хорошо для капусты! - сказала курица. - Да, в конце-то концов, и у нас бывает тепло! Ведь четыре года тому назад лето стояло у нас целых пять недель! Да какая жарища-то была! Все задыхались! Кстати сказать, у нас нет ядовитых тварей, как у вас там! Нет и разбойников! Надо быть отщепенцем, чтобы не находить нашу страну самой лучшей в мире! Такой недостоин и жить в ней! - Тут курица заплакала. - Я ведь тоже путешествовала, как же! Целых двенадцать миль проехала в бочонке! И никакого удовольствия нет в путешествии!
Да, курица-особа вполне достойная! - сказала кукла Берта. - Мне тоже вовсе не нравится ездить по горам - то вверх, то вниз! Нет, мы переедем на дачу в деревню, где есть песочная куча, и будем гулять в огороде с капустой.
На том и порешили.
Суббота
А сегодня будешь рассказывать? - спросил Яльмар, как только Оле-Лукойе уложил его в постель.
Сегодня некогда! - ответил Оле и раскрыл над мальчиком свой красивый зонтик. - Погляди-ка вот на этих китайцев!
Зонтик был похож на большую китайскую чашу, расписанную голубыми деревьями и узенькими мостиками, на которых стояли маленькие китайцы и кивали головами.
Сегодня надо будет принарядить к завтрашнему дню весь мир! - продолжал Оле. - Завтра ведь праздник, воскресенье! Мне надо пойти на колокольню - посмотреть, вычистили ли церковные карлики все колокола, не то они плохо будут звонить завтра; потом надо в поле - посмотреть, смел ли ветер пыль с травы и листьев. Самая же трудная работа еще впереди: надо снять с неба и перечистить все звезды. Я собираю их в свой передник, но приходится ведь нумеровать каждую звезду и каждую дырочку, где она сидела, чтобы потом каждую поставить на свое место, иначе они не будут держаться и посыпятся с неба одна за другой!
Послушайте-ка вы, господин Оле-Лукойе! - сказал вдруг висевший на стене старый портрет. - Я прадедушка Яльмара и очень вам признателен за то, что вы рассказываете мальчику сказки; но вы не должны извращать его понятий. Звезды нельзя снимать с неба и чистить. Звезды - такие же небесные тела, как наша Земля, тем-то они и хороши!
Спасибо тебе, прадедушка! - отвечал Оле-Лукойе. - Спасибо! Ты - глава фамилии, родоначальник, но я все-таки постарше тебя! Я старый язычник; римляне и греки звали меня богом сновидений! Я имел и имею вход в знатнейшие дома и знаю, как обходиться и с большими и с малыми. Можешь теперь рассказывать сам!
И Оле-Лукойе ушел, взяв под мышку свой зонтик.
Ну, уж нельзя и высказать своего мнения! - сказал старый портрет.
Тут Яльмар проснулся.
Воскресенье
Добрый вечер! - сказал Оле-Лукойе.
Яльмар кивнул ему, вскочил и повернул прадедушкин портрет лицом к стене, чтобы он опять не вмешался в разговор.
А теперь ты расскажи мне историю про пять зеленых горошин, родившихся в одном стручке, про петушиную ногу, которая ухаживала за куриной ногой, и про штопальную иглу, что воображала себя швейной иголкой.
Ну нет, хорошенького понемножку! - сказал ОлеЛукойе. - Я лучше покажу тебе кое-что. Я покажу тебе своего брата, его тоже зовут Оле-Лукойе. Но он знает только две сказки: одна бесподобно хороша, а другая так ужасна, что... да нет, невозможно даже и сказать как!
Тут Оле-Лукойе приподнял Яльмара, поднес его к окну и сказал:
Сейчас ты увидишь моего брата, другого Оле-Лукойе. Кафтан на нем весь расшит серебром, что твой гусарский мундир; за плечами развевается черный бархатный плащ! Гляди, как он скачет!
И Яльмар увидел, как мчался во весь опор другой ОлеЛукойе и сажал к себе на лошадь и старых и малых. Одних он сажал перед собою, других позади; но сначала каждого спрашивал:
Какие у тебя отметки за поведение?
Хорошие! - отвечали все.
Покажи-ка! - говорил он.
Приходилось показывать; и вот тех, у кого были отличные или хорошие отметки, он сажал впереди себя и рассказывал им чудесную сказку, а тех, у кого были посредственные или плохие, - позади себя, и эти должны были слушать страшную сказку. Они тряслись от страха, плакали и хотели спрыгнуть с лошади, да не могли-они сразу крепко прирарастали к седлу.
А я ничуть не боюсь его! - сказал Яльмар.
Да и нечего бояться! - сказал Оле. - Смотри только, чтобы у тебя всегда были хорошие отметки!
Вот это поучительно! - пробормотал прадедушкин портрет. - Все-таки, значит, не мешает иногда высказать свое мнение.
Он был очень доволен.
Вот вся история об Оле-Лукойе! А вечером пусть он сам расскажет тебе еще что-нибудь.
1841
Перевод А. В. Ганзен
Это одна из самых необыкновенных сказок Андерсена. Здесь вы встретитесь с необычными приключениями, которые происходят каждый день недели. А конец этой сказки может вас удивить и даже немного напугать. Но все-таки больше удивить, если хорошенько о нём задуматься…
Список вопросов по сказке
Кто такой Оле-Лукойе?
Ответ: Сказочник-волшебник.
Что он делает для детей?
Ответ: Рассказывает сказки на ночь.
Что он делает, чтобы они угомонились?
Ответ: Он укладывает их в постели и рассказывает сказки.
Как одет Оле-Лукойе?
Ответ: Одет от чудесно. На нём шёлковый кафтан, а под мышками по зонтику.
Над кем он открывает зонтик с картинками?
Ответ: Над хорошими детьми.
А над кем зонтик простой и гладкий?
Ответ: Над детьми нехорошими.
Кого он навещал каждый вечер и сколько сказок он ему рассказал?
Ответ: Он навещал мальчика Яльмара и рассказал ему семь сказок, то есть по сказке в день за всю неделю.
Понедельник
Во что превратились комнатные цветы?
Ответ: В большие деревья, с ветвями вдоль стен до самого потолка.
Какими на вкус были цветы на деревьях?
Ответ: Слаще варенья.
Что еще, кроме цветов, росло на деревьях?
Ответ: Пышки.
Кто стонал в ящике стола Яльмара?
Ответ: Аспидная (прописная) доска.
Почему раздавались эти стоны?
Ответ: Потому что буквы, написанные на этой доске, выглядели криво и безобразно.
Что сделал Оле-Лукойе с буквами?
Ответ: Он велел им поупражняться, после чего они стояли ровно и бодро.
Какими увидел их мальчик, когда проснулся?
Ответ: Такими же жалкими, какими и были.
Вторник
Чем дотронулся Оле-Лукойе до мебели?
Ответ: Волшебною спринцовкой.
Что после этого произошло?
Ответ: Все вещи сейчас же начали болтать между собою.
Кто единственный сохранял молчание?
Ответ: Плевательница.
Что висело над комодом?
Ответ: Большая картина в золочёной раме.
Что было изображено на картине?
Ответ: Высокие старые деревья, трава, цветы и широкая река, убегавшая мимо чудных дворцов, за лес, в далёкое море.
Что произошло после того, как Оле-Лукойе дотронулся до картины?
Ответ: Нарисованные на ней птицы запели, ветви деревьев зашевелились, а облака понеслись по небу.
Что произошло с мальчиком после того, как сказочник-волшебник поднял его к раме?
Ответ: Мальчик стал ногами прямо в высокую траву и на него светило солнышко сквозь ветви деревьев.
На чём путешествовал мальчик?
Ответ: На лодке.
Кто вел лодку по реке?
Ответ: Шесть лебедей в золотых коронах.
В какие цвета была выкрашена лодочка?
Ответ: В красные и белые.
Кто плыл за лодкой?
Ответ: Чудеснейшие рыбы с серебристою и золотистою чешуёй.
Кто летел за лодкой?
Ответ: Красные, голубые, большие и маленькие птицы.
Что происходило с лесами?
Ответ: Они то густели и темнели, то становились похожими на чудеснейшие сады.
Что возвышалось по берегам?
Ответ: Большие хрустальные и мраморные дворцы.
Кто стоял на балконах?
Ответ: Принцессы.
Что они держали в руках и протягивали мальчику?
Ответ: Славного обсахаренного пряничного поросёнка.
Кто стоял у дворцов на часах?
Ответ: Маленькие принцы.
Чем они осыпали Яльмара?
Ответ: Изюмом и оловянными солдатиками.
С кем еще встретился мальчик?
Ответ: С его старой няней.
Кто посвятил Яльмару хорошенькую песенку?
Ответ: Та же самая няня.
Среда
Какая погода была в этот день?
Ответ: Дождливая.
На чём Яльмар путешествовал в среду?
Ответ: На великолепнейшем корабле.
Что случилось с погодой после того, как мальчик начал свое путешествие?
Ответ: Она сразу стала ясной.
Стаю каких птиц он встретил по пути?
Ответ: Аистов.
Какого незваного гостя юнга посадил к курам, уткам и индейкам?
Ответ: Аиста.
Как отнеслись домашние птицы к этому гостю?
Ответ: Негативно и с презрением.
Цитата: «Ишь какой!» — сказали куры. А утки крякали: «Дур-рак! Дур-рак!»
Что он им рассказал?
Ответ: О жаркой Африке, о пирамидах и о страусах.
Как отнеслись слушатели к его рассказу?
Ответ: Они так ничего и не поняли и опять-таки стали усмехаться над несчастным аистом.
Что предложил аисту индейский петух?
Ответ: Посмеяться над курами и утками в ответ.
Что сделал Яльмар в самом конце приключения?
Ответ: Он отпустил аиста на волю, а уткам и курам сказал, что завтра из них сварят суп.
Четверг
Кого просил не пугаться волшебник и что он показал мальчику?
Ответ: Он показал мышку.
У кого в гостях мальчик был в четверг и что там проводилось?
Ответ: У двух мышей на свадьбе.
Что сделал Оле-Лукойе, чтобы Яльмар пролез в маленькую дырочку в полу?
Ответ: Он уменьшил мальчика до величины с пальчик.
В какой наряд переоделся мальчик?
Ответ: В мундир оловянного солдатика.
В чем предложила мышка везти Яльмара?
Ответ: В напёрстке его матушки.
Чем был освещен коридор?
Ответ: Гнилушками.
Чем был смазан коридор и зал?
Ответ: Салом.
Пятница
Кто очень хочет заполучить к себе сказочника-волшебника?
Ответ: Пожилые люди. Особенно те, кто имеет что-нибудь дурное.
Что они хотят, чтобы он сделал?
Ответ: Чтобы он прогнал дурные дела, которые они видят всю ночь, и не могут сомкнуть глаз.
Что они ему предлагают за это?
Ответ: Деньги.
У кого и в честь каких двух событий побывал Яльмар в гостях в пятницу?
Ответ: У куклы по имени Герман. В честь венчания и дня рождения.
Что придумала сестра Яльмара, чтобы получать новые платья для своих кукол?
Ответ: Праздновать свадьбу или день их рождения.
Где проводилась свадьба?
Ответ: В домике из картона, стоявшем на столе.
Во что нарядился Оле-Лукойе для того, чтобы обвенчать жениха и невесту?
Ответ: В бабушкину чёрную юбку.
Кто пел песенку?
Ответ: Вся мебель.
Кто написал эту песенку?
Ответ: Карандаш.
От чего отказались молодые и почему?
Ответ: От всего съедобного, потому что были сыты любовью.
Между какими поездками выбирали молодожены?
Ответ: Поехать на дачу или отправиться за границу.
О чем рассказала ласточка?
Ответ: О тёплых краях.
О чем рассказала курица?
Ответ: О деревне, в которой она провела лето.
Какое решение приняли молодые?
Ответ: На дачу в деревню.
Суббота
Почему Оле не рассказал мальчику сказку на ночь в субботу?
Ответ: В этот день надо было принарядить весь мир к очередному дню, потому что в очередной день праздник — воскресенье.
На что предложил он поглядеть мальчику вместо сказок?
Ответ: На свой красивый зонтик.
Цитата: «— Погляди-ка вот на этих китайцев! Зонтик был похож на большую китайскую чашу, расписанную голубыми деревьями и узенькими мостиками, на которых стояли маленькие китайцы и кивали головами.»
Что нужно сделать волшебнику на колокольне?
Ответ: Посмотреть, вычистили ли церковные карлики все колокола.
Что ему нужно сделать с небом и звездами?
Ответ: Снять с неба все звёзды и перечистить их.
Кто был на портрете, висевший на стене в комнате мальчика?
Ответ: Прадедушка мальчика Яльмара.
Чем возмутился тот, кто изображен на портрете?
Ответ: Тем, что Оле-Лукойе снимал звёзды с неба и чистил их, хоть этого делать нельзя.
Что ему ответил волшебник?
Ответ: Волшебник его отблагодарил, но сказал, что он всё-таки старше, и что ему лучше решать, как поступать с вещами.
Воскресенье
Что сделал Яльмар, когда пришел сказочник?
Ответ: Он кивнул ему, вскочил и повернул прадедушкин портрет лицом к стене.
Почему он это сделал?
Ответ: Чтобы портрет опять не вмешался в разговор.
Какие сказки попросил рассказать мальчик?
Ответ: Про зелёных горошин, про петушиную ногу и про штопальную иглу.
Кого Оле показал мальчику в воскресенье и как его называли люди?
Ответ: Своего брата, которого тоже звали Оле-Лукойе, но люди называли его Смертью.
Какие сказки рассказывал брат Оле?
Ответ: Две сказки. Одну — беспощадно хорошую, а другую — ужасную.
Что он спрашивал, прежде чем рассказывать сказки?
Ответ: Насколько хорошие стоят отметки.
Кому Смерть рассказывал хорошие сказки, а кому плохие?
Ответ: Хорошие сказки он давал людям с хорошими отметками, а плохие сказки плохим.
Жил на свете волшебник, звали его Оле-Лукойе. Был он великим сказочником и с удовольствием делился своими сказками с маленькими детьми. Оле всегда приходил перед тем, как ребенок собирался лечь в кровать и рассказывал ему всего одну сказку. Если ребенок был хорошим и слушался родителей, его ожидала веселая и интересная сказка. Проказников и ябед рассказанная сказка порадовать не могла, так как была мрачной и ужасной. Такиь детям сильно доставалось от Оле, потому единожды прослушав страшную сказку, они больше никогда не смели перечить родителям и вести себя плохо.
Взрослые видеть Оле-Лукойе не могли, а дети узнавали о его приходе по легкому шуршанию шелкового кафтана. Оле всегда носил с собой волшебный зонтик, раскрывая его над хорошими детьми, чтобы им всю ночь снились прекрасные сны. В руках у Оле была небольшая спринцовка, наполненная парным молоком. Этим молоком Оле брызгал на ребенка и он засыпал. Оле всегда приходил к разным детям, но для одного мальчика сделал особое исключение. Звали этого мальчика Яльмар, был он послушным и добрым ребенком, потому Оле решил рассказать ему целых семь сказок.
Понедельник. В понедельник вечером Яльмар устроился удобнее на подушке, и Оле, разложив над ним свой волшебный зонтик, принялся за украшение комнаты. В комнате выросли большие деревья, потолок увили лианы, а кровать превратилась в прекрасную беседку. И вот, когда Яльмар приготовился слушать сказку из его письменного стола, где лежала аспидная доска, раздались ужасные стоны. Оле подошел к столу и достал ее из ящика. Буквы на доске метались и стонали, были они кривыми и некрасивыми, что причиняло им немалое неудобство. Оле такие буквы также не понравились, всю ночь он занимался тем, что выпрямлял их и подтягивал. Но когда настало утро, и Яльмар проснулся, буквы выглядели так же, как и прежде.
Среда. На улице шел сильный дождь, и настроение у Яльмара было не самым лучшим. Но когда Оле-Лукойе открыл окно, мальчик увидел, что за окном стоит прекрасный корабль, готовый отправиться в дальнее плавание. Оле брызнул на Яльмара из спринцовки, и его пижама превратилась в королевский наряд. Мальчик взошел на борт корабля и тот отправился в путь. Внезапно об его мачту ударилась птица. Это был уставший аист, который от сильного удара без сил упал на палубу. Юнга подхватил птицу и отправил ее в птичник, где аист немедленно принялся рассказывать о дальних землях, в которых ему удалось побывать. Обитатели птичника встретили аиста крайне неприветливо, высмеяв его желание продолжить путешествие. Видя это, Яльмар подошел к клетке и выпустил оттуда аиста. Утром мальчик проснулся в своей кроватке и никак не могу вспомнить, куда улетел его новый приятель.
Четверг. В четверг Яльмара пригласили на самую настоящую мышиную свадьбу. Жених и невеста проживали в кладовой матери Яльмара, потому далеко ему идти не пришлось. Оле брызнул на мальчика из спринцовки и тот уменьшился в размерах, что позволило ему без труда протиснуться в небольшую мышиную норку. Свадьба была великолепная, гости до отвала насытились топленым салом, которым были вымазаны стены свадебного зала. Особо почетным гостям, в том числе и Яльмару, было предложено отведать большой зеленой горошины.
Пятница. В пятницу вечером, когда все игрушки были убраны и заняли отведенные для них места, Оле поведал Яльмару о том, что у одной из кукол его сестры сегодня свадьба. Естественно, что Яльмар не мог не посетить столь важное событие. Свадьба очень ему понравилась, вот только угощений молодые так и не попробовали, так как были заняты выбором места для медового месяца. После долгих споров, в которых принимали участие и другие игрушки, было решено отправиться на дачу и там провести медовый месяц.
Суббота. В субботу Оле пришел и заявил о том, что рассказывать сказки ему некогда, так как завтра праздничный день — воскресенье, к встрече которого нужно подготовиться. Оле нужно проверить звонкость церковных колоколов и блеск звезд на небе. Некоторые звездочки успели потускнеть с прошлой чистки, и теперь их нужно как следует вымыть. Услышав рассуждения Оле-Лукойе, висевший на стене портрет прадедушки Яльмара, страшно возмутился. Пожилой мужчина был уверен, что Оле дурачит его внуку голову, ведь снимать звезды с неба не под силу никому на свете. Подобное недоверие задело самолюбие Оле, и он гордо удалился, предложив портрету самому рассказывать сказки.
Воскресенье. В воскресенье Оле не стал рассказывать сказки, но Яльмар все же предусмотрительно перевернул портрет своего предка лицом к стенке, чтобы тот не смог помешать разговору. Оле присел на кровать мальчика и предложил ему пойти с ним, чтобы познакомиться с его братом, другим Оле-Лукойе. Этот Оле ездит на статном коне, и навещает только пожилых людей, им он известен, как Смерть. Тех, у кого были хорошие отметки в школе, Оле сажает впереди себя и рассказывает им добрую сказку, двоечников же ожидает ужасная история. Никто не желает садиться позади Оле, но он неумолим.
Так закончилась эта история об Оле-Лукойе, но наверняка каждый ребенок, к которому приходил этот бог сновидений, может рассказать свою собственную.